В связи с проведением ремонтно-реставрационных работ вход посетителей на территорию Кремля осуществляется через Троицкие ворота, выход - через Боровицкие. Проход посетителей в Оружейную палату и выход осуществляется через Боровицкие ворота.
8 февраля с 14:30, 9 февраля до 14:30, 14 февраля с 14:30, 15 февраля до 14:30
Успенский собор закрыт для посещения.
С 1 октября по 14 мая
Музеи Московского Кремля переходят на зимний режим работы. Архитектурный ансамбль открыт для посещения с 10:00 до 17:00, Оружейная палата открыта с 10:00 до 18:00. Продажа билетов в кассах осуществляется с 9:30 до 16:30. Выходной - четверг. Обмен электронных билетов производится в соответствии с условиями Пользовательского соглашения.
С 1 октября по 14 мая
экспозиция колокольни "Иван Великий" закрыта для посещения.
С целью обеспечения сохранности памятников при неблагоприятных погодных условиях доступ в некоторые музеи-соборы может быть временно ограничен.
Приносим извинения за доставленные неудобства.
Коронация царей была важным событием государственной значимости. О предстоящем событии было объявлено манифестом, подписанным будущим царем Николаем II.
Манифест
« О предстоящем Священном Короновании Их императорских Величеств».
«Объявляем всем верным Нашим подданным:
При помощи Божией, вознамерились Мы, в Мае месяце сего года, в Первопрестольном граде Москве, по примеру Благочестивых Государей, Предков Наших, возложить на Себя Корону и восприять, по установленному чину, Святое Миропомазание, приобщив к сему и Любезнейшую Супругу Нашу, Государыню Императрицу Александру Феодоровну.
Призываем всех верных Наших подданных, в предстоящий торжественный день Коронования, разделить радость Нашу и вместе с Нами вознести горячую молитву Подателю всех благ, да излиет на Нас Дары Духа Своего Святого, да укрепит Он Державу Нашу и да направит Он Нас по стопам Незабвенного Родителя Нашего, Коего жизнь и труды на пользу дорого Отечества останутся для Нас навсегда светлым примером».
«НИКОЛАЙ»
Историки отмечают, что коронация Николая Александровича (Второго), состоявшаяся 26 мая 1896 года, была одной из самых пышных за все время правления Романовых. К самому мероприятию готовились заранее и тщательно. Только одной посуды было отправлено в Москву из северной столицы 8 тыс. пудов. Из них 1500 пудов составляли сервизы. В Кремле была развернута телеграфная сеть на 150 проводов для связи с иностранными послами.
Были созданы коронационная комиссия и отдельная канцелярия, отвечавшая за проведение всех протокольных мероприятий. На коронацию, которая должна была состояться в Москве, приглашались представители дворянского сословия из всех регионов Российской империи.
Государственные чиновники, чья деятельность никак не была связана с предстоящим событием, получили 3 дня выходных, чтобы иметь возможность «разделить радость» императорской семьи, и «вознести горячую молитву Подателю всех благ» по поводу столь важного события.
В честь коронации готовились к выпуску медали и монеты. Выполнение эскизов было поручено известным художникам — Илье Репину, Антону Васютинскому и скульптору Марку Антакольскому. Будущий император лично позировал художникам.
Сенату тоже было дано указание выехать в первопрестольную. В дни 11-13 мая герольды разъезжали на конях по Москве, и сообщали о готовящемся событии, которое было назначено на 14 мая.
На коронации в соборе присутствовало много заграничных гостей. В их числе были эмир Бухарский, королева Греции Ольга Константиновна, 12 наследных принцев, в их числе:
- князь Фердинанд из Болгарии,
- князь Николай из Черногории,
- брат Вильгельма II, принц Генрих Прусский,
- английский герцог Артур Коннаутский,
- герцогиня Саксен-Кобург-Готская,
- принц Сиама,
- брат персидского шаха,
- японский принц с делегацией,
- представитель папы Римского,
- представители Китая.
В своем дневнике Николай II написал о коронации:
«Великий, торжественный, но тяжкий, в нравственном смысле, для Аликс, Мама и меня, день. С 8 ч. утра были на ногах; а наше шествие тронулось только в 1/2 10. Погода стояла к счастью дивная; Красное Крыльцо представляло сияющий вид. Все это произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь!!!
Вернулись к себе в половину второго. В 3 часа вторично пошли тем же шествием в Грановитую палату к трапезе. В 4 часа все окончилось вполне благополучно; душою, преисполненною благодарностью к Богу, я вполне потом отдохнул. Обедали у Мама, которая к счастью отлично выдержала все это длинное испытание. В 9 час. пошли на верхний балкон, откуда Аликс зажгла электрическую иллюминацию на Иване Великом и затем последовательно осветились башни и стены Кремля, а также противоположная набережная и Замоскворечье».
Император сдержан на эмоции. Это можно заметить и по другим его записям. К счастью, сохранились запись графа Сергея Дмитриевича Шереметева русского общественного деятеля, историка, коллекционера, присутствовавшего на мероприятии в Соборе.
«…Гос[ударь] и Им[ператрица] подошли к Царским вратам. Миропомазание… Царь входит в Царские врата в алтарь, в то время как Императрица становится у образа Владимирской] Б[ожьей] М[атери)… Совершается великое таинство, и сила его для верующих необъятная. Это молчание апокалиптическое… Но вот разверзлись врата, и Государь выходит и становится с преклоненной головой перед образом Спасителя, а митр[ополит], обращаясь к Императрице, читает „Верую, Господи, и исповедую…“ Царь и царица возвратились на свои места… Я гляжу на него пристально. В венце и в порфире он наклонил голову и нетвердой поступью, в великом смирении, но просветленный, он идет прямо к Императрице Марии Федоровне… Та ему навстречу делает несколько шагов, и вот они встретились и посмотрели друг другу в глаза; продолжителен был этот взгляд; выражение его было такое, какое бывает раз в жизни. В нем сказалась сыновья любовь и покорность, и умиление просветленной души, и приник Государь к руке Императрицы-матери и долго и крепко целовал ее, потом долго и крепко поцеловал трижды…
Эта встреча и этот поцелуй сына и матери, конечно, были самое сильное впечатление дня, сильное и глубоко отрадное».
Приемы поздравлений, которые проводились в Тронном зале. Императора поздравляли:
- Высшее духовенство;
- Госсовет,
- Сенат,
- министры,
- губернаторы и другие чиновники высших классов;
- Иностранные послы;
- Отдельный день был выделен для поздравления женщинами. На этом приеме присутствовали Дамы дипломатического корпуса, Придворные, представительницы из других государств.
Наряду с приемами Протокол торжеств включал целый ряд других мероприятий. Были устроены:
- обед высшему духовенству и Особам первых двух классов;
- Праздничный спектакль в Большом театре;
- Торжественный обед в Александровском зале Кремлевского дворца;
- Музыкальный концерт у Германского посла.
- Несколько балов.
Балы организовали:
- Большой бал в Александровской зале;
- во французском посольстве,
- в австрийском посольстве,
- у Его Императорского высочества московского генерал-губернатора Сергея Александровича, брата императора.
- в дворянском собрании.
20 мая начинался Петров пост. В связи с этим в Чудовом монастыре состоялась торжественная литургия.
В праздничные мероприятия вплелись и чисто семейные события императорской семьи. Это день рождения императрицы Александры Феодоровны (25 мая). В ее честь был дан обед для иностранных послов в Георгиевской зале. И другое событие, состоявшееся несколькими днями ранее. Точнее памятная дата 22 мая – День смерти бабушки Николая II императрицы Марии Александровны, которую императорская семья почтила поездкой в Сергиеву лавру.
Завершил празднества высочайший смотр войск, состоявшийся 26 мая на Ходынском поле. В заключение предоставим слово Его императорскому величеству, снова заглянув в его дневник.
«Слава Богу, последний день настал!.. Парад был во всех отношениях блестящий, и я был в восторге, что все войска показались такими молодцами перед иностранцами. Вернувшись в Петровское, сели завтракать, после чего простились со всеми чужими свитами. По дороге в Кремль встретили дочку, кот. везли в Ильинское. Опять принимали чрезвычайные посольства для их откланивания. В 7 ч. был большой обед для Московских властей и представителей разных сословий.
Переодевшись, отправились на ст. и простились с Мама; она поехала в Гатчино, а мы тотчас же в обратную сторону по Моск.-Брест. ж. д. до ст. Одинцово, откуда в экипажах доехали до Ильинского. Радость неописанная попасть в это хорошее тихое место! А главное утешение знать, что все эти торжества и церемонии кончены!»
Традиционная история – версия о прошлом с точки зрения династии Романовых. Если она превалирует, следовательно династия Романовых правит Миром.
Википедия: "Коронация императора Николая II Александровича и императрицы Александры Феодоровны - последняя коронация императора и его супруги в Российской империи. Состоялась во вторник 14 (26) мая 1896 года в Успенском соборе Московского Кремля. (День накануне, 13 мая, был Духовым днём).
Александр III Александрович (26 февраля 1845, Аничков дворец, Санкт-Петербург - 20 октября 1894, Ливадийский дворец, Крым) - император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финляндский с 1 марта 1881 года. Сын императора Александра II и внук Николая I; отец последнего российского монарха Николая II".
Возникает законный вопрос: "Император Александр III умер 20 октября 1894 года, а коронация последующего императора состоялась через полтора года 14 мая 1896 года, почему?"
Для ответа на него вернемся к болезни и смерти Александра III. Википедия: "17 (29) октября 1888 года царский поезд, идущий с юга, потерпел крушение у станции Борки, в 50 километрах от Харькова. Семь вагонов оказались разбитыми; были жертвы среди прислуги, но царская семья, находившаяся в вагоне-столовой, осталась цела. При крушении обвалилась крыша вагона; Александр, как говорили, удерживал её на своих плечах до тех пор, пока не прибыла помощь. Однако вскоре после этого происшествия император стал жаловаться на боли в пояснице. Профессор Трубе, осмотревший Александра, пришёл к выводу, что страшное сотрясение при падении положило начало болезни почек. Болезнь неуклонно развивалась. Государь все чаще чувствовал себя нездоровым. Цвет лица его стал землистым, пропал аппетит, плохо работало сердце. Зимой 1894 года он простудился, а в сентябре, во время охоты в Беловежье, почувствовал себя совсем скверно. Берлинский профессор Эрнст Лейден, срочно приехавший по вызову в Россию, нашёл у императора нефрит - острое воспаление почек; по его настоянию Александра отправили в Крым, в Ливадию. 21 сентября (3 октября) 1894 года императорская семья приезжает в Ливадийский дворец. Здесь могучий богатырь, которому не было и 50 лет, угасает за месяц. Александр III страшно похудел, измученный болезнью. Ему почти ничего нельзя есть, он уже не может ни ходить, ни лежать и почти не может уснуть. 20 октября (1 ноября) 1894 года, в 2 часа 15 минут пополудни, сидя в кресле, Александр III скончался".
В 1888 году произошло событие, которое привело к смерти Александра III в 1894 году.
Проанализируем ситуацию в рамках моей версии мировой истории.
Король Пруссии Фридрих Вильгельм IV (1795-1861) и русский император Александр I (1777-1825) – образы одного человека Узурпатора (1785-1860), развязавшего войну 1812 года и по приказу которого был отравлен его тесть русский царь Иван Васильевич (1761-1812) и уничтожены другие представители династии русских царей.
Реально Узурпатор правил с 1836 по 1860 год – 24 года, в истории России это правление
отразилось с 1801 по 1825 год – 24 года, в истории Германии – 1840 - 1861 – 21 год.
Его сменил зять (1802-1890), который правил с 1860 по 1890 год, т.е. 30 лет. Фактически он правил с 1860 по 1888 год, т.к. у его в 1888 году произошел инсульт.
Образы зятя Узурпатора: Николай 1 (1796-1855), Вильгельм I (1797-1888). В истории России это правление отразилось с 1825 года по 1855 год – 30 лет, в истории Германии – 1861 - 1888 – 27 лет.
После зятя Узурпатора стал править его сын - внук Узурпатора (1824-1910). Правил он 20 лет с 1890 по 1910 год. В России его образ Александр II (1818-1881).
В 1881 году умерла Софья Ивановна (1785-1881) – 2-я жена Узурпатора, ее похороны надо было легализовать в России. А кого торжественно хоронят – императора, поэтому пришлось похоронить на бумаге образ ее внука. В 1881 году в России похоронили в могилу Софью Ивановну, а на бумаге Александра II.
Другой образ внука Узурпатора - Кристиан IX (1818-1906) - король Дании с 1863 по 1906, из династии Глюксбургов. Но Кристиан IX не приезжал в Россию, следовательно, внуку Узурпатора нужен другой образ в России после 1881 года.
В 2014 году я написал статью "Тайна кобургской фотографии Романовых". В ней я написал: "Интересно и то, что эта фотография с секретом, который разгадать в рамках традиционной истории нельзя. Центральное место на фотографии занимает королева Виктория, которая" пробыла на троне более 63 лет - больше, чем любой другой британский монарх". В рамках моей версии она была просто матерью семейства, управлял миром вплоть до своей смерти в начале 20 века ее муж, который скромно в шляпе располагается в правом углу фотографии между мужчинами в фуражках. Он известен как Николай 1, Александр 2, Альберт Саксен-Кобург-Готский, Кристиан 9".
Интуиция меня не подвела, но я прошел мимо образа внука Узурпатора.
Https://romanovs-russia.blogspot.ru/2015/02/blog-post.html: "В апреле 1894 года в Кобурге с участием самых знатных приглашенных состоялась свадьба герцога Гессенского Эрнста-Людвига и дочери герцога Эдинбургского и Марии Александровны принцессы Виктории-Мелиты. Среди гостей были члены семьи Романовых во главе с цесаревичем Николаем Александровичем. Он прибыл не только на свадьбу, но и для помолвки на сестре жениха Алисе Гессенской (Аликс). Спустя четыре дня после прибытия Николая в Кобург, 6 (8) апреля, Аликс объявила о своем согласии. 10 октября 1894 года Аликс приняла в России православие и стала носить имя Александра Фёдоровна, 20 октября 1894 года скончался император Александр III, а 14 ноября был заключен брак c наследником престола Николаем II. Так появилась на свет последняя императорская семья Дома Романовых".
Болезнь Александра III – отражение инсульта зятя Узурпатора, события 1894 года в Кобурге – это отражение реальных событий 1888 года. Тогда в Кобурге состоялась не помолвка, а свадьба Николая и Аликс.
В 2014 году я правильно понял, что на фотографии присутствует Александр II, но я опознал его в человеке, который по традиционной истории – Владимир Александрович (1847-1909), я же подумал что Владимир Александрович – это другой человек, который, как я понимаю сейчас, является его сыном.
У внука Узурпатора был сын, похожий на него. До 1881 года сын именовался Владимир Александрович, а его отец - Александр II. После 1881 года сын уехал в Англию, а его отец стал именоваться в России Владимиром Александровичем.
Согласно традиционной истории Владимиру Александровичу в Кобурге 1894 – 1847 = 47 лет, а согласно моей версии внуку Узурпатора в Кобурге 1888 – 1824 = 64 года. Оцените сами возраст человека, который на фотографии обозначен как отец.
Если сравнить фотографии сына и отца в образе Владимира Александровича, то проскакивает мысль, что это фотографии двух разных людей.
По традиционной истории у Александры Фёдоровны (1872-1918) и Николая II (1868-1918) родились дети: Ольга (1895-1918), Татьяна (1897-1818), Мария (1899-1918), Анастасия (1901-1918), Алексей (1904-1918).
Раз свадьба была раньше на 6 лет, то и возраст дочерей сдвигается на 6 лет:
Ольга, 1889 г.р., Татьяна, 1891 г.р., Мария 1893 г.р., Анастасия, 1895 г.р.
У императора рождаются подряд четыре дочери, и, наконец, 13 мая 1896 года рождается сын Алексей. Вот что означает коронация 1896 года!
Само собой никто семью Романовых в России не расстреливал, а Алексей прожил до 1937 года.
На фото: Владимир Александрович (сын) с семьей, фрагмент из Кобурга 1894 с отметкой сын и отец, выше Александр II, ниже Владимир Александрович.
Особый церемониальный отряд, состоящий из двух дивизионов —
кавалергардов и конногвардейцев с хорами трубачей, —
сопровождает герольдов Е. К. Прибыльского и С. П. Фролова, объявляющих горожанам на Сенатской площади Кремля
Хоры трубачей кавалергардского и конногвардейского полков перед зданием Сената; в центре, у середины фронта — генерал-адъютанты, обер-церемониймейстеры, герольды, церемониймейстеры, сенатские секретари на Сенатской площади
Горожане у здания Арсенала на Сенатской площади Кремля в ожидании церемонии объявления даты священного коронования; на первом плане —
генерал-адъютанты
Император Николай II (справа), слева —
Великий князь Владимир Александрович, в центре —
министр Императорского Двора и уделов, генерал-адъютант, граф И. И. Воронцов-Дашков
Коронационная карета Императрицы Александры Федоровны проезжает мимо трибун со зрителями у Кремлевской стены на Красной площади в день торжественного въезда 
Лейб-гвардии Гусарский полк у Царь-колокола на Ивановской площади Кремля в день торжественного въезда Их Императорских Величеств в Москву
Камер-юнкеры и камергеры на территории Кремля в день торжественного въезда Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны в Москву
Лейб-гвардии Кавалергардский и Конный полки на территории Кремля в день торжественного въезда Их Императорских Величеств в Москву
Коронационная карета императрицы Александры Федоровны в Кремле в день торжественного въезда в Москву Их Императорских Величеств
Карета с участниками церемонии коронации на территории Кремля в день торжественного въезда Их Императорских Величеств в Москву
Казачий его императорского величества и лейб-гвардии Уланский полки в Кремле в день торжественного въезда Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны в Москву; справа — Малый Николаевский дворец
Коронационный кортеж у церкви Св.Екатерины Вознесенского монастыря в Кремле в день торжественного въезда Императора Николая II и Императрицы Александры Фёдоровны в Москву; слева — часть Спасской башни
Коронационная карета вдовствующей Императрицы Марии Фёдоровны у церкви Св. Екатерины Вознесенского монастыря в Кремле в день торжественного въезда в Москву Их Императорских Величеств
Император Николай II (впереди на белом коне) со свитой в Кремле у Вознесенского монастыря в день торжественного въезда в Москву Их Императорских Величеств; справа — церковь Св. Екатерины
Император Николай II (впереди на белом коне) со свитой в Кремле у церкви Св. Екатерины Вознесенского монастыря в день торжественного въезда в Москву Их Императорских Величеств; справа — часть Спасской башни
Карета одного из участников торжественной коронации на территории Кремля; на втором плане слева — часть фасада Малого Николаевского дворца, в центре — Спасская башня, справа — собор Василия Блаженного (Покровский что на Рву)
Военные и гражданские чины, дворцовые служащие у карет и экипажей участников торжественной коронации в Кремле; на втором планеслева — часть фасада Малого Николаевского дворца, в центре — Спасская башня
Коронационный кортеж в Кремле у Малого Николаевского дворца в день торжественного въезда Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны в Москву
Коронационная карета Императрицы Александры Фёдоровны проезжает мимо Малого Николаевского дворца в Кремле в день торжественного въезда в Москву Их Императорских Величеств; на втором плане — церковь Св. Екатерины
Коронационная карета вдовствующей Императрицы Марии Федоровны, свита, придворные у Архангельского собора в Кремле в день торжественного въезда в Москву Их Императорских Величеств
Дворцовый гренадер в Андреевском (Тронном) зале Большого Кремлевского дворца у царских регалий; на столе слева направо — Большая и Малая императорские короны, держава, скипетр, порфиры (императорские мантии); у стола
Вид тронного места в Андреевском (Тронном) зале Большого Кремлевского дворца (трон 1896 г. работы фабриканта П. А. Шмита выполнен по рисункам хранителя Оружейной палаты графа А. Е. Комаровского)
Коронационный кортеж у Малого Николаевского дворца в Кремле в день торжественного въезда Их Императорских Величеств в Москву; на втором плане — церковь Св. Екатерины Вознесенского монастыря и Спасская башня
Церемониймейстеры проезжают мимо Малого Николаевского дворца (слева) в Кремле к Вознесенскому монастырю; на втором плане — Чудов монастырь
Вид части площади в Кремле перед южным входом в Успенский собор, заполненной нижними чинами шефских частей и зрителями в день торжественной коронации
Иностранные принцессы, приглашенные на торжества коронации, спускаются в сопровождении камер-пажей по ступеням Красного крыльца Грановитой палаты вслед за вдовствующей Императрицей Марией Федоровной
Группа высших государственных чинов — участников церемонии перенесения императорских регалий — направляется из Оружейной палаты к Большому Кремлевскому дворцу в сопровождении дворцовых гренадер
Конногвардейцы проезжают мимо Вознесенского монастыря в Кремле; на втором плане — Чудов монастырь
Глава вторая
КОРОНАЦИЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II
Коронация Николая II состоялась 14 (26) мая 1896 года в Успенском соборе Кремля. Присутствовало много иностранных гостей, среди которых были эмир Бухарский, королева Греции Ольга Константиновна, двенадцать наследных принцев, в том числе князь Фердинанд Болгарский, князь Николай Черногорский, принц Генрих Прусский - брат Вильгельма II, английский герцог Артур Коннаутский, герцогиня Саксен-Кобург-Готская, сын короля Сиама, брат персидского шаха, японский принц, папский нунций и многие другие. Были также китайская и японская делегации.
В дни коронации стояла прекрасная майская погода. Было тепло и тихо. «Радостно сияло солнце, как бы заодно с москвичами желая встретить Государя, вступившего в свою первопрестольную столицу», - записал в дневнике великий князь Константин Константинович.
Народу было масса, трибуны - полностью заполнены зрителями, воздух был наполнен гулом колоколов. Праздничные украшения по всему городу. Стены домов задрапированы коврами и яркими тканями. На балконах - среди зеленых гирлянд - мириады электрических лампочек, которые должны были загореться с наступлением темноты.
Из дневника Николая II: «В 2.30 ровно тронулось шествие. Я ехал на Норме. Мама? сидела в первой золотой карете. Аликс - во второй - тоже одна. Про встречу нечего говорить, она была радушна и торжественна, какая только и может быть в Москве!»
Первый выстрел салюта возвестил о том, что царь выехал из Петровского дворца. Кругом было всеобщее ликование. Многие в толпе молились, многие крестили государя вслед. Шествие достигло Спасских ворот. За жандармами - Собственный Его Величества конвой, потом лейб-казаки, за ними царская охота, придворный музыкальный хор и золотые кареты. В первой карете - императрица-мать. Во второй карете - молодая царица. Она была одета в коронационное платье из серебряной парчи, работы мастериц Ивановского монастыря, на плечах - золотая мантия, обшитая шнурами горностая. Вес коронационного одеяния был высок - 23 килограмма. Но царица держалась мужественно и спокойно. Николай II в мундире Преображенского полка.
Шествие тянулось долго. У Иверской царь и царица совершили молебствие. «Снова потянулись придворные ливреи, золотые кареты и коляски, шитые мундиры, лошади в золоченых чепраках, - вспоминал великий князь Константин Константинович. - Держа шапку в руке, из Спасских ворот показался на белом коне Государь. И у нас раздалось „ура“… Царь направился к Успенскому собору. Я видел, как они втроем прикладывались к иконам и мощам Святителя Филиппа. Из Успенского собора прошли в Архангельский, и потом мимо Благовещенского на Красное Крыльцо. С его верхней площадки царь и обе царицы трижды поклонились народу. Чудная минута!»
Успенский собор был готов к церемониалу. В центре - под балдахином малинового бархата с изображениями русского государственного герба в виде двуглавого орла были установлены три древних престола: для императора - царя Иоанна III, для императрицы - царя Михаила Федоровича (так называемый «персидский») и для вдовствующей императрицы - трон царя Алексея Михайловича (так называемые «алмазные кресла»).
Присутствовавший на коронации датский придворный художник Лауритс Туксен, создавший великолепную картину, посвященную коронации, в своих дневниках писал: «Солнце бросало свои лучи в огромное помещение, стены которого покрывали древние византийские росписи по золотому фону. На расположенные амфитеатром кресла было натянуто алое покрывало. Подиум в середине и ведущая к нему лестница с балюстрадой сверкали, как из чистого золота, а две мощные колонны, на которые она опиралась, были обтянуты темно-пурпурным бархатом, как и три балдахина над тремя тронными креслами, которые были украшены золотым шитьем и большими плюмажами из черных, белых и желтых страусиных перьев».
Величие всего происходящего в соборе производило, по словам великого князя Константина Константиновича, «подавляющее и неописуемое впечатление». Богослужение продолжалось около двух с половиной часов от начала коронации до конца литургии.«…Все соединилось тут, возвышая душу и переполняя ее восторгом: и редкое по красоте и роскоши зрелище и дивное пение и трогающее до глубины сердца молитвословие… Глубоко потрясенный, я видел, как после причастия два архиерея взошли на площадку трона пригласить Государя шествовать к царским вратам и как совершался обряд миропомазания».
Граф С. Д. Шереметев - обер-егермейстер императорского двора, историк и археолог, находившийся во время коронации рядом с императрицей Марией Федоровной, поддерживая порфиру, так описывает в своих дневниках волнующие моменты коронации:
«…Гос[ударь] и Им[ператрица] подошли к Царским вратам. Миропомазание… Царь входит в Царские врата в алтарь, в то время как Императрица становится у образа Владимирской] Б[ожьей] М[атери)… Совершается великое таинство, и сила его для верующих необъятная. Это молчание апокалиптическое… Но вот разверзлись врата, и Государь выходит и становится с преклоненной головой перед образом Спасителя, а митр[ополит], обращаясь к Императрице, читает „Верую, Господи, и исповедую…“ Царь и царица возвратились на свои места… Я гляжу на него пристально. В венце и в порфире он наклонил голову и нетвердой поступью, в великом смирении, но просветленный, он идет прямо к Императрице] Марии Федоровне… Та ему навстречу делает несколько шагов, и вот они встретились и посмотрели друг другу в глаза; продолжителен был этот взгляд; выражение его было такое, какое бывает раз в жизни. В нем сказалась сыновья любовь и покорность и умиление просветленной души, и приник Государь к руке Императрицы-матери и долго и крепко целовал ее, потом долго и крепко поцеловал трижды…
Эта встреча и этот поцелуй сына и матери, конечно, были самое сильное впечатление дня, сильное и глубоко отрадное».
Будущий маршал и президент Финляндии К. Г. Маннергейм, присутствовавший на коронации в качестве кавалергардского офицера русской армии, вспоминал: «Все выглядело неописуемо красиво и величественно… Я был одним из четырех кавалергардских офицеров, которые вместе с самыми высокопоставленными лицами государства образовали шпалеры вдоль широкой лестницы, она вела от алтаря к трону на коронационном возвышении. Воздух от ладана был удушающим. С тяжелым палашом в одной руке и „голубем“ (кавалергардская каска. - Ю. К.) - в другой, мы неподвижно стояли с девяти утра до половины второго дня».
Сто один оружейный залп возвестил тысячам людей, собравшихся на площади перед Успенским собором и на улицах Москвы, что церемония коронации совершилась.
«С этой минуты Он (Николай II. - Ю. К.), - по словам С. С. Ольденбурга, - почувствовал себя помазанником Божиим, чин коронования был для него полон глубокого смысла. С детства обрученный России, он в этот день как бы повенчался с нею».
Императрица Мария Федоровна первая выходит из собора, у ворот которого ее ожидает балдахин… С. Д. Шереметев свидетельствует: «Вот она вышла на площадь… Оглушительный трезвон, пуш[ечные] выстрелы и потрясающие крики „Ура!“ встречают и провожают ее. Она кланяется словно каждому отдельно, как только она умеет кланяться, и я чувствовал, что электрическая искра проникла повсюду; и все эти лица вокруг, лица народные, с таким выражением, с такой любовью провожали ее взором, не могли оторваться от нее. Она медленно подвигалась, лицо было серьезно и сосредоточенно, но она старалась улыбнуться. Поднявшись на Красное крыльцо, она остановилась и, окинув взором несметную толпу, троекратно поклонилась народу… Еще мгновение, и она скрылась из глаз и тем же путем чрез залы Кремлевского дворца прошла во внутренние покои, где остановилась, сняла порфиру и каждому из нас молча протянула руку в знак благодарности…»
Коронация завершилась, и процессия направилась в сторону царского дворца. В горностаевой мантии с короной на голове, его величество шествовал под балдахином, который несли генерал-адъютанты государя, а перед ним и следом попарно маршировали четыре кавалергардских офицера с обнаженными палашами…
Огромное количество столов Андреевского зала Кремля было заставлено коронационными подарками. Особое внимание обращало на себя блюдо от московского купечества. Автором рисунка «Георгий Победоносец поражает дракона» был известный художник Виктор Васнецов.
Николай II в день коронации сделал следующую запись в дневнике: «14 мая. Вторник. Великий, торжественный, но тяжкий, в нравственном смысле, для Аликс, Мама? и меня, день. С 8 ч. утра были на ногах; а наше шествие тронулось только в? 10. Погода стояла, к счастью, дивная; Красное Крыльцо представляло сияющий вид. Все это произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь!!! Вернулись к себе в половину второго. В три часа вторично пошли тем же шествием в Грановитую палату к трапезе. В 4 часа все окончилось благополучно; душою, преисполненною благодарностью к Богу, я вполне потом отдохнул. <…> В 9 час. пошли на верхний балкон, откуда Аликс зажгла электрическую иллюминацию на Иване Великом и затем последовательно осветились башни и стены Кремля, а также противоположная набережная и Замоскворечье».
На коронации присутствовали известные русские художники. На своих полотнах они запечатлели это знаменательное событие русской истории. Картина И. Е. Репина «Венчание Николая II и великой княгини Александры Федоровны» (1894) хранится в Русском музее в Петербурге, а картина В. А. Серова «Коронация Николая II в Успенском соборе» (1896) - в Государственной Третьяковской галерее.
Для императрицы Марии Федоровны день коронации сына был трудным днем. Позже в письме сыну Георгию Мария Федоровна, описывая свои «большие и мучительные переживания» того дня, когда «открылись все раны» и напомнили ей счастливое время коронации Александра III в 1883 году, писала:
«…Как будто происходило повторение, и присутствовать при этом, видеть эту радость и веселье было для меня большим испытанием. В конце концов, я рада, что все это позади, и благодарю Бога, который помог мне преодолеть мои личные чувства и выполнить тяжелый, но священный долг - присутствовать на коронации моего дорогого Ники и молиться за него рядом с ним в этот великий и значительный час, самый важный в его жизни. Когда он подошел поцеловать меня после причастия, у него было такое проникновенное и трогательное выражение лица, которое я не забуду никогда. Я видела в его добрых дорогих глазах все, что происходило в это время в его душе, и я почувствовала необходимость своего присутствия, несмотря на то, что это стоило мне неописуемых переживаний, почти разрывавших мое сердце.
Бедный Ники, я не могла без слез смотреть на него, такого молодого и думающего об ужасном грузе, который уже возложен на его плечи Господом Богом.
Да поможет ему Господь Бог и даст ему силу и твердости продолжить дело, которое наш обожаемый Папа? так блистательно начал. Пусть идет он по его следам во славу нашей дорогой России и великого народа русского - это моя ежедневная молитва. Дай Бог! Дай Бог!»
Ходынские события омрачили коронационные празднества и легли тяжелым грузом на плечи императора и его близких. «Ужасная катастрофа на народном празднике с этими массовыми жертвами, - по словам Марии Федоровны, - опустила как бы черную вуаль на все то хорошее время. Это было такое несчастье во всех отношениях, превратившее в игру все человеческие страсти». Погибло, по официальным данным, 1282 человека (по другим данным - 1389 человек).
Великая княгиня Ольга Александровна вспоминала: «У меня кровь застыла в жилах. Мне стало дурно. Но я все-таки смотрела. Эти фуры везли мертвых - искалеченных до неузнаваемости».
Николай и Александра Федоровна присутствовали на панихиде по погибшим, а 19 мая посетили бараки и палаты Екатерининской больницы и палаты Мариинской больницы, где лежали раненые.
«18 мая. Суббота. До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек!! Я об этом узнал в 10 ? ч. перед докладом Ванновского; отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12? завтракали и затем Аликс и я отправились на Ходынку на присутствование на этом печальном „народном празднике“.
19 мая. Воскресенье. В 11 час. Пошли с семейством к обедне в церковь Рождества Богородицы наверху. <…> В 2 час. Аликс и я поехали в Старо-Екатерининскую больницу, где обошли все бараки и палатки, в которых лежали все несчастные пострадавшие вчера.
20 мая. Понедельник. Поехали к обедне в Чудов монастырь; после молебна Кирилл присягнул под знаменем Гвардейского Экипажа. Он назначен флигель-адъютантом. В 3 часа поехал с Аликс в Мариинскую больницу, где осмотрели вторую по многочисленности группу раненых 18-го мая. Тут было 3–4 тяжелых случая».
Умершие, по распоряжению императора, были похоронены за его счет в отдельных гробах, а не в братской могиле, как это обычно делалось прежде. Их семьям и семьям пострадавших было выплачено по тысяче золотых рублей. Мария Федоровна также побывала в больницах, и всем раненым, а увечья получили 1300 человек, по ее распоряжению было послано по бутылке мадеры. «Я была в отчаянии при виде в госпитале всех этих бедных раненых, наполовину раздавленных, почти каждый из них потерял кого-нибудь из родных, - писала она великому князю Георгию Александровичу. - Это было ужасно! Но в то же время они были так велики и возвышенны в своей простоте, что очень хотелось встать перед ними на колени. Они были так трогательны, не обвиняя никого, кроме самих себя. „Мы сами виноваты“, - говорили они и сожалели, что огорчили царя! Да, они были прекрасны, и можно более чем гордиться от сознания, что ты принадлежишь к такому великому и прекрасному народу. Остальным классам следовало бы брать с них пример, а не грызться между собой и, особенно, не возбуждать своим буйством, своей жестокостью умы до такого состояния, которое я еще никогда не видела за 30 лет моего пребывания в России…»
Мария Федоровна поддержала идею создания Комиссии по рассмотрению причин ходынской трагедии. 25 мая Николай II отметил в дневнике: «Брожение в семействе по поводу следствия, над которым назначен Пален», а Мария Федоровна, продолжая эту тему, писала сыну Георгию: «Это было страшно, а семья Михайловичей сеяла всюду раздор с непривычной резкостью и злобой».
Из воспоминаний великой княгини Ольги Александровны:
«Москва погрузилась в траур. Катастрофа вызвала много откликов. Враги царствующего дома использовали это для своей пропаганды. Осуждали полицию, больничную администрацию и городские власти. И все это вывело на свет много горьких семейных разногласий. Молодые великие князья, особенно Сандро, муж Ксении, возложили вину за трагедию на губернатора Москвы дядю Сергея. Я считала, что мои кузены к нему несправедливы.
Больше того, сам дядя Сергей был в таком отчаянии и предлагал тотчас же подать в отставку. Но Ники не принял ее. Пытаясь возложить всю вину на одного из членов семьи, мои кузены фактически обвиняли всю семью, и это в то время, когда солидарность в семье была особенно необходима. И когда Ники отказался отставить дядю Сергея, они обвинили его».
Первые годы после ухода из жизни Александра III были очень тяжелы для Марии Федоровны. Она никак не могла оправиться от горестной утраты и постоянно чувствовала присутствие «дорогого Саши». «Первого января (1896 года. - Ю. К.), - рассказывала она в письме великому князю Георгию Александровичу, - мы с Ольгой пошли в нашу любимую маленькую церковь одни без Миши, который должен был принять участие в выходе в Зимнем дворце. Это было грустно и страшно мучительно, мне казалось, что я чувствовала около себя душу нашего обожаемого Папа?, и, наверное, это его молитвы к Нему помогают мне нести мое ни с чем не сравнимое несчастье и постоянную боль сердца с большим душевным спокойствием».
В другом письме сыну, рассказывая о совместном с Ники, Аликс, Ксенией и Сандро посещении церкви Зимнего дворца, Мария Федоровна пишет: «…Я уверена, что нас сопровождают молитвы нашего обожаемого Папа?, и, причащаясь, я чувствую себя ближе к нему. Вот уже два года прошло с того времени, что он говел здесь вместе с нами, и кто мог тогда подумать, что мы его так скоро потеряем, а мне придется пережить это ни с чем не сравнимое и ужасное несчастье».
Императрица долго носила траур по своему покойному мужу. Нормы христианского поведения - смирение и терпение были главными для нее на протяжении всей жизни. И она всегда пыталась привить их своим детям, а позже и внукам. В ее письмах часто можно встретить пространные рассуждения на эту тему. В одном из них, говоря о потери супруга, Мария Федоровна восклицала: «Господи! Господи! Какое страшное испытание! Как можно выдержать такую боль и такое горе - это непонятно! Но на все воля Божия, и нужно стараться нести этот тяжелый крест безропотно и с христианским смирением. Да придет мне Господь на помощь и даст необходимые силы!» В других письмах она замечала: «Это воля Божия, испытывающая нас так жестоко, Он знает, для чего это делается, и мы должны нести наш крест, не спрашивая о причинах». И далее: «Нужно благодарить Его за все то хорошее, что мы имели в прошлом!»
